Два огня.
Порт всегда был людным местом,  довольно грязным, где можно было пройти только на цыпочках, если ты конечно не почтеннейший господин, пред которым все расступаются. Но сегодня  в порту было особенно много народа – провожали корабли.  Кто-то брата, кто-то мужа, кто-то сына. Все скрывали гнетущее чувство необъятной тревоги за любимых, неискренне улыбались, обнимая своих мужчин, махая им вслед руками. Безбородые юнцы рисовались перед невестами, перегибаясь через борт огромного корабля. И только ИХ никто не провожал. По НИМ никто не плакал.  ИХ никто  не остался ждать.
Трехдневное путешествие по морю закончилось тихо. Корабль  тайно причалил  к берегу эйлинцев, воины  разбили лагерь в лесу. Потянулись скучные месяцы изматывающих перебежек, быстрых атак и спешных разведок. ОНИ всегда были вместе.  Тнева и Дейла. О них почти ничего не знали. Говорили, что  Тнева  подобрала  Дейлу в одном из своих военных походов. Так или иначе, они были единственными женщинами-воинами в этом отряде. Да такими, что  и мужчины иной раз не вставали против них даже в  дружеском бою, что уж говорить о настоящем сражении. Достаточно видеть было их  разминку, походившую больше на  смертельную пляску.  Клинки мелькали, рассекая  упругую ткань воздуха,   скользили друг по другу, рассыпая  снопы искр,  казалось, твердая сталь изгибается,  меняется в их руках, стремясь достать противника.  Достаточно было даже и просто  посмотреть на них, когда они после  этой  игры чуть лукаво улыбаясь,  оставались  на холме, вдали от лагерных костров, смотреть, как заходит солнце.  Они не были похожи.. нет, скорее они были разными сторонами одной луны.  Старшая Тнева,  лет тридцати или даже немного больше,  с блестящими  коротко и неровно стрижеными черными, как крыло ворона волосами, которые уже затронула седина, чуть сухими и жесткими чертами лица,  высокая,  резкая в движениях и порывистая в чувствах.  И восемнадцатилетняя  Дейла,  волосами цвета плавленой меди,  пронзительно зелеными глазами и  неестественно белой, даже после походов, кожей. Плавная и мягкая, не менее опасная, как дикая кошка. О них ходили слухи,  которые, однако, никто не смел сказать вслух, ибо  после нескольких сальных замечаний особо наглых  мужчин находили в бессознательном состоянии, правда, уже без того, что делало их мужчинами. Зная о крутом нраве обеих девушек, воины этого отряда  научились не только держать язык за зубами, но и воспринимать девушек как сестер, несмотря на то, что ночевали они  не только в одной палатке, но и в одном мешке и на парней, симпатичных и сильных, не заглядывались. О Тневе говорили, впрочем, что ее любимого убили, и она  дала клятву сохранять ему верность, а Дейла  частенько ловила на себе косые взгляды, которые ее совершенно не задевали.
Эта битва была  если не решающей, то точно одной из последних. Озверевшие эйлинцы, наглотавшись  своего шаманского пойла, голося нечто нечленораздельное и неистово размахивая, кто мечом, кто топорами, непробиваемой стеной напирали на отряд.  Тнева и Дейла, как обычно сражались в первых рядах. В воздухе витал горячий запах крови, щекоча ноздри, он плыл над низиной, и казалось,  все вокруг вот-вот окутается розоватой дымкой. Трава из зеленой превратилась в буро-коричневую, скользкую и грязную массу,  месиво  внутренностей,  человеческого мяса,  волос,  кожи  доспехов,  колец кольчуги мешало двигаться. Солнце  быстро, будто не желая смотреть на резню людей,  прятало свой красивый, чистый лик за горизонт. Битва утихала, когда неожиданно тонкий, жалобный женский крик, заглушая звон металла, пронзил сумерки. Крик, настолько неожидаемый тут, на войне, что бойцы  ошарашено  опустили оружие. А Дейла все так же пронзительно кричала, размазывая по лицу кровь. Чужую кровь. Не свою. ЕЁ.  Дейла, задыхаясь, опустилась на колени,  почти рухнув на грязную землю,  обняла тело Тневы и затихла. Бойня наконец прекратилась.  От отряда осталась половина. От луны осталась одна сторона. Разве так бывает?...  В этой битве захватили корабль. И одного пленника, который, возможно, убил Тневу. Или его брат. Или его друг. Для Дейлы это не имело никакого значения. 
Этой ночью будет гореть только два костра. Костер корабль. Прощальный огонь. И  столб с пленником. Карающий огонь.  Тело Тневы и других убитых погрузили на корабль. Дейла, впервые наверно одетая в платье, белое, длинное, развевающееся от морского ветра держала в руках по факелу. Привязанный пленник то визжал, то проклинал врагов, то молил о пощаде. Наконец, когда пламя коснулось  соломы под столбом, к которому он был привязан, пленник затих.  А Дейла взошла на корабль. И уверенно,  хотя  до этого она  управляла кораблем всего несколько раз, вывела судно  из бухты, направляя его в черное, маслянисто блестящее, бархатное и ласковое открытое море.  Дейла кинула факел за спину, залитая маслом палуба вспыхнула. А на берегу корчился от боли пленник, извивался в огне, визжал, чувствуя, как накаляется и лопается кожа, ощущая запах своего собственного горящего мяса,  истекая кровью и испаряющейся водой.  Пытался разодрать веревки,  тряс головой, молил, о потере сознания, но  продолжал гореть. Дейла слышала его крики, ощущала их почти физически и наслаждалась, не осознавая даже, что пламя вот-вот охватит и ее. Дейла запела последнюю песню, вздрогнула, чувствуя жар. С усилием заставила  себя расслабить мускул за мускулом. Огонь мягко, подобно любовнику, чьих ласк девушка так и не успела познать, обнял Дейлу за плечи,  покрывая горячими поцелуями ее тело. А она все пела, уносясь вдаль. Девушка мягко упала на колени…
На берегу  искалеченное тело пленника  уже угасало, обмякнув некрасивыми ошметками на веревках. А воины смотрели на уходящий пылающий  ярким, чистым огнем корабль…